Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций, провозглашая Всеобщую декларацию прав человека, обозначила, что всеобщее понимание характера прав и свобод, предусмотренных в Декларации, имеет огромное значение для полного выполнения этого обязательства государствами – членами Организации. Статья 7 Декларации предусматривает, что «все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона». Республика Узбекистан 7 июля 2008 г. присоединилась к Конвенции ООН против коррупции (Нью-Йорк, 31 октября 2003г.) и последовательно выполняет ее положения. Принят специальный Закон «О противодействии коррупции» и совершенствуется Уголовный кодекс в части усиления уголовной ответственности за коррупционные преступления, создано Агентство по противодействию коррупции Республики Узбекистан. Для координации деятельности органов и организаций, осуществляющих и участвующих в деятельности по противодействию коррупции, создан Национальный совет по противодействию коррупции Республики Узбекистан. Антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов и их проектов; проводится в порядке, установленном Законом «Об антикоррупционной экспертизе нормативно-правовых актов и их проектов». В Конвенции против коррупции также уделяется внимание вопросам неосновательного обогащения публичного должностного лица. В Уголовном кодексе Республики Узбекистан предусмотрена ответственность за незаконное получение служащим государственного органа, организации с государственным участием или органа самоуправления граждан материальных ценностей или имущественной выгоды (ст.214). По нашему мнению, закрепление этой нормы в национальном уголовном законодательстве соответствует требованиям ст. 20 Конвенции. В соответствии с требованиями Конвенции государственные органы, прежде всего Агентство по противодействию коррупции, Генеральная прокуратура, Министерство внутренних дел, Служба государственной безопасности и Министерство юстиции Республики Узбекистан определены в качестве органов, которые могут оказывать другим государствам-участникам содействие в разработке и осуществлении конкретных мер по предупреждению коррупции, осуществляют международное сотрудничество со своими иностранными партнерами в части выполнения обязательств по Конвенции. В договорно-правовой практике Узбекистан впервые реализован конвенционный механизм возврата незаконно приобретённых активов. Узбекистан и Швейцария 16 августа 2022 г. в Берне подписали соглашение «О способах возврата на благо населения Республики Узбекистан незаконно приобретённых активов, конфискованных на территории Швейцарской Конфедерации». Документ предусматривает возврат Узбекистану незаконно приобретённых активов на 131 млн. долларов. Соглашение стало результатом двухлетних переговоров между правоохранителями и другими структурами двух стран при участии ООН. В нём оговариваются принципы, механизмы и цели возврата активов. Вместе с тем, отношения публично-правового регулирования о неосновательном обогащении, предусмотренные в Конвенции против коррупции, имеют продолжение в ином, в частноправовом аспекте. Далее исследуются институт обязательств из неосновательного обогащения в международном частном праве, особенно выявление и разрешение теоретических и практических проблем, связанных с определением права, применимого к указанным обязательствам по законодательству Республики Узбекистана (международные договоры Республики Узбекистан не содержат коллизионного регулирования обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения; единственным источником права Республики Узбекистан, в котором такие нормы предусмотрены, является Гражданский кодекс Республики Узбекистан (ст. 1196 далее — ГК Республики Узбекистан). В целом материально-правовые нормы института обязательства из неосновательного обогащения предусмотрены действующим Гражданским кодексом Республики Узбекистан, и их регламентации посвящены глава 58 и статья 1196 ГК – в части применимого право страны, где обогащение имело место (коллизионно-правовая норма). В.С.Гербутов отметил, что несмотря на относительно длительный период существования, обязательства из неосновательного обогащения признаются на Западе одним из наиболее проблемных разделов цивилистики, ибо рассматриваемый институт был известен европейским кодификациям XIX в. (Саксонскому Гражданскому уложению, Австрийскому Гражданскому уложению, Германскому Гражданскому уложению), проекту Гражданского уложения Российской империи, также Основ гражданского законодательства и ГК нашей республики. Понятие обязательства вследствие неосновательного обогащения предусмотрено в статье 1023 ГК Республики Узбекистан «лицо, которое без установленных законодательством или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение)». В этой статье ГК отражено два момента института неосновательного обогащения. Во-первых, это различные вариации получения имущества вследствие ошибки или недоразумения от лица, с которым у обогатившегося не было или не могло быть контактов и взаимоотношений. Ошибочное перечисление денег, отсылка вещей не тем адресатам — это разные виды так называемого аномального или случайного неосновательного обогащения, где само такое действие — главный и зачастую единственный юридический факт в отношениях сторон. В большинстве случаев здесь право места неосновательного обогащения должно быть известно и должнику, и кредитору. Поэтому в части 1 статьи 1196 устанавливается привязка к месту обогащения. Коллизионная привязка lex loci condictionis является господствующей в международном частном праве: в частности, она закреплена в законодательстве Азербайджана (п. 28.1 ст. 28 Закона Азербайджанской Республики «О международном частном праве», Республики Беларусь (п.1 статьи 1131 ГК Республики Беларусь), Грузии (п. 3 ст. 41 Закона Грузии «О международном частном праве»), Казахстана (п. 1 ст. 1119 Гражданского кодекса Республики Казахстан (Особенная часть) (далее — ГК Казахстана), Кыргызстана (п. 1 ст. 1205 Гражданского кодекса Кыргызской Республики (ч. II), Македонии (п. 3 ст. 96 Закона Республики Македония «О международном частном праве», Молдовы (п. 3 ст. 2639 Гражданского кодекса Республики Молдова, Республики Корея (ст. 31 Закона Республики Корея «О международном частном праве), России (п. 1 ст. 1223 Гражданского кодекса Российской Федерации (ч. 3), Таджикистана (п. 1 ст.1229 Гражданского кодекса Республики Таджикистан (ч. III), Турции (ст. 39 Закона Турецкой Республики «О международном частном и процессуальном праве»), Швейцарии (п. 2 ст. 128 Закона Швейцарской Конфедерации «О международном частном праве», Регламенте ЕС No 864/2007 Европейского парламента и Совета Европейского союза от 11 июля 2007г. «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (п. 3 ст. 10, далее – Регламент Рим II). Привязка к месту обогащения также содержится в § 35 Указа о международном частном праве Венгрии 1979 г., в статье 18 Гражданского кодекса Кубы 1987 г., в статье 20 Гражданского закона Латвии 1937 г. в статье 619 Гражданского кодекса Литвы 1964 г., в статье 2098 Гражданского кодекса Перу 1984 г .Закрепление такой формулы прикрепления по-разному обосновывается в научной литературе. Так, по мнению Г. К. Дмитриевой, поскольку способ защиты интересов потерпевшего вследствие неосновательного обогащения по многим признакам имеет сходство как с виндикацией, так и с обязательствами из причинения вреда, указанное правило выбора применимого права к обязательствам из неосновательного обогащения в какой-то степени является синтезом двух основополагающих коллизионных привязок: закона места нахождения вещи, регулирующего вещные отношения, и закона места причинения вреда, регулирующего обязательства из причинения вреда. Д. М. Висенте, в свою очередь, указывает, что lex loci condictionis имеет соответствующую связь с фактами: это право места, где возникло основание иска в судебном процессе о возврате неосновательного обогащения. В законодательстве Республики Узбекистан, как и в законодательстве других государств, не разъясняется, что понимать под местом неосновательного обогащения. Среди ученых нет единого мнения по данному вопросу. Например, по мнению В. Л. Толстых, термин «право страны, где обогащение имело место» следует толковать расширительно, понимая под ним не место приращения имущества, а место осуществления действий и событий, влияющих на такое приращение. Д.Драгиев утверждает, что понимание места неосновательного обогащения для целей применения закрепленной в пункте 3 статьи 10 Регламента Рим II коллизионной привязки lex loci condictionis зависит от характера указанного обогащения. Различие подходов к определению места неосновательного обогащения, возникшего в результате неосновательного платежа или перевода, прослеживается, как отмечает Федеральный трибунал Швейцарии в решении по делу No 5A_60/2013 от 27 мая 2013 г., в швейцарской доктрине. По мнению некоторых авторов, необходимо в этих целях применять место жительства обогащенного лица, чтобы защитить его от возможных претензий, основанных на праве, с которым он никак не связан. По мнению же других, в случае неосновательного платежа место неосновательного обогащения — место нахождения банковского учреждения, где находится счет, поскольку тот, кто имеет счета за пределами государства своего места жительства, должен ожидать применения права этого места. Маскаева Н.Г. предлагает в ГК Республики Беларусь закрепить используемый в указанных кодексах России и Молдовы, Законе Македонии и Регламенте Рим II гибкий подход к определению наличия соглашения о применимом к неосновательному обогащению праве: такое соглашение должно быть прямо выражено или определенно вытекать из совокупности обстоятельств дела. В комментарии к ГК Республики Узбекистана отмечается, что под местом обогащения, видимо, нужно понимать место, где должник вступил во владение и фактическое обладание имуществом, в том числе через лицо, считающееся представителем (например, перевозчик, агент, экспедитор). Это может быть место его банковского счета, место нахождения вещей в момент их получения, место основной деятельности должника, приобретшего неосновательно право требования. В случае сбережения — это место нахождения соответствующего имущества. В комментарии также сказано, что местом обогащения должна являться территория, где имущество, приобретенное или сбереженное впервые (т.е. независимо от последующих действий), становится реальным активом должника, т.е. де-факто становится или остается его имуществом. Во многих ситуациях это место, откуда обогатившийся лицо может непосредственно осуществить передачу имущества третьему лицу по правовому основанию и фактически, или, где имущество, определяемое родовыми признаками, смешивается с имуществом должника. Отметим, что в фактическую возможность распоряжаться в качестве условия входит знание должника о передаче ему имущества. Вместе с тем в ряде стран, принят критерий места действия, приведшего к неосновательному обогащению: например, § 31 Закона о международном частном праве Польши 1965 г., статья 76 Кодекса международного частного права Туниса 1998 г., статья 21 Гражданского кодекса Египет 1948 г., § 14 закона Таиланда 1938 г. о конфликте законов и др. Обычно так называемое аномальное обогащение связано с вопросом о размере требований, а не об удовлетворении требования вообще. Величина долга, а не справедливость имущественного притязания, чаще является предметом спора, так как она определяется в зависимости от таких факторов, как умысел обогатившегося, добросовестность сторон, плодоносность имущества и т.п. Во-вторых, более распространенным случаем неосновательного обогащения является нарушение принципа эквивалентности вследствие недоразумения, действий, прерывающих исполнение обязательств из-за допущенных правонарушений, и т.п. Разбор таких казусов обогащений лучше подчинить праву, регулирующему правоотношения сторон, а если они не возникли, но имелись в виду, тогда праву, которое оказалось бы применимым в соответствии с коллизионными нормами ГК к взаимным правам и обязанностям сторон. Такая привязка вполне соответствует назначению материальных норм о неосновательном обогащении главы 58 ГК Республики Узбекистан. Данный институт является универсальным средством правовой защиты и в договорных взаимоотношениях, и в случаях деликтов, и при недействительности сделок и т.п. Для удовлетворения судом требования достаточно указать на неосновательное имущественное приобретение на стороне должника как таковое, если речь идет об основной сумме. При этом ни правонарушение, ни причинную связь, ни вину доказывать не нужно. Для выравнивания имущественного баланса участников правоотношений привязка к месту обогащения может быть неадекватной, сторонней и никак не свойственной отношениям их участников. Когда, например, заключен договор, подпадающий под действие конкретной правовой системы, имевшейся в виду контрагентами, в связи с которым произошло имущественное приобретение сверх должного, то место обогащения не должно играть никакой роли в правовой интерпретации того, что в результате причитается так называемой потерпевшей стороне. Такое право может быть непригодным для рационального улаживания разногласий, так как в большинстве случаев иное право имелось в виду сторонами в неведении того, что возникшее правоотношение окажется неполноценным для использования иного, чем претензия из неосновательного обогащения, средства правовой защиты: требований об убытках, исполнении в натуре, выплате зачетной неустойки и т.п. На основе проведенного изучения можно сделать следующие предварительные выводы. На настоящем этапе развития оформился круг носящих дискуссионный характер вопросов, требующих самостоятельного исследования, в том числе о правах приобретателя на приобретенное имущество, о понятии сбережения имущества и правового основания обогащения. Несмотря на очевидный интерес научного сообщества к проблематике неосновательного обогащения, ее глубокий анализ публично-правовых и частноправовых аспектов не завершен, необходимо продолжить и критически проанализировать работы, в которых предлагается теоретические конструкции существующей системе права и потребностям практики. Как утверждается в юридической литературе, ни одна из существующих теорий не может охватить все имеющиеся случаи неосновательного обогащения, включая распространение кондикционных исков (lex loci condictionis) на иные, неклассические ситуации. Видимо эти проблемные вопросы по отношениям из обязательств из неосновательного обогащения будут учтены при разработке соответствующих положений новой редакции ГК Республики Узбекистан.
Рашидов Комил Каюмович
Заведующий сектором законодательства в экономической сфере
Доктор юридических наук, профессор.